Бегство из сумерек: Черный коридор. Кроваво-красна - Страница 86

Уиллоу и Телфрин жадно всматривались в экран через плечо Роффрея.

— Похоже, корабль только что прибыл, — заметил Роффрей.

Он прекрасно отдавал себе отчет в том, что это ничего не означает. Все его надежды зиждились на слишком шатком основании.

Он тщательно исследовал с помощью лазера всю близлежащую местность. На экране мелькали какие-то странные тени, которые, по мере приближения, как бы сразу таяли. Безжалостная, смертельно опасная, безумная планета, с ее тошнотворно баюкающим и повергающим в трепет туманом, с ее непостижимыми, противоестественными разрывами. Удивительно, как удалось выжить здесь людям. Однако сомнений быть не могло — они выжили. Свидетельство тому Эсквиел и Мери. С другой стороны, совершенно понятно, отчего они становились душевнобольными, но вот представить себе, что кому-то удалось сохранить здесь рассудок, — просто немыслимо. Ведь это был ужасный, ни на что не похожий мир, зияющий зловещими разрывами, точно с него содрали кожу, мир, окутанный таинственной бурлящей субстанцией; казалось, его ни на минуту не прекращающееся буйное в своей первозданности кипение источает дикую ярость и гнев, сулящий гибель всему сущему.

Мери мог поглотить, что весьма легко себе представить, какой-нибудь из этих разрывов, или же она исчезла другим, неведомым образом. Роффрей, стиснув зубы, оторвал взгляд от экрана и открыл шкафчик, где хранился его скафандр.

— Если понадобится помощь, вызову вас по переговорному устройству, — сказал он, поднимая упавший шлем. — Скафандры лежат здесь.

Он пошел к подъемнику шлюзовой камеры.

— Я установлю наушники на прием. Если увидите что-нибудь, какой-нибудь след Мери, дайте мне знать. Сканеры пусть работают все время.

— Надо быть идиотом, чтобы идти туда! — сказал Телфрин раздраженно.

— Не ваше дело, — сурово ответил Роффрей, закрепляя защитный экран-маску. — Не вмешивайтесь. Если случится, что я погибну, с кораблем делайте что хотите. Надо посмотреть, что там с Хоузером.

Он вышел в наружный шлюз и стал спускаться с корабля прямо в желтую жидкую субстанцию, которая, едва он ступил в нее, внезапно превратилась в сверкающую горную породу. Под ногами у него было что-то скользкое, и в ступнях ног он ощущал зуд.

Губы его пересохли, кожа на лице, казалось, стала ломкой и вся покрылась трещинами. Зрение тоже изменяло ему — предметы то виднелись четко в фокусе, то расплывались перед глазами. Но больше всего мучило его полное безмолвие. Инстинкт подсказывал ему, что чудовищные превращения, происходящие на поверхности планеты, должны сопровождаться какими-то звуками. Однако вокруг царило молчание, которое как бы подчеркивало призрачность, нереальность того, что происходило вокруг.

Теперь он уже не видел своего собственного корабля и, приближаясь к Хоузеру, заметил, что входной люк широко открыт. Войдя внутрь, он увидел, что открыт и второй люк шлюзовой камеры. В корабле кружились облачка какого-то газа. Кабина управления выглядела так, будто пилот только что вышел отсюда. В блокноте, лежавшем рядом с устройством для обозрения карты, были нацарапаны несколько цифр. Смысл не был понятен, но это был почерк Мери!

Он поспешно осмотрел корабль, но не нашел больше ничего интересного. Быстро протиснувшись через дверь кабины, он прошел в шлюзовую камеру и вышел наружу. С огромным напряжением он вглядывался в плывущий вокруг него светящийся туман. Этот туман, он завораживал, навевая бесконечное уныние. Но Роффрей заставлял себя пробиваться сквозь него в слепой надежде найти Мери, которая, может быть, бредет где-то совсем рядом.

Вдруг в тумане появились какие-то две фигуры и тут же исчезли, будто растворились в нем.

Ему показалось, что он узнал одну из них. Он окликнул их. Но ответа не последовало. Он пошел было за ними, но тут же потерял их из вида.

Вдруг пронзительный крик ворвался в его наушники:

— Эсквиел! О, Эсквиел!

Он осмотрелся вокруг. Это был голос Уиллоу Ковекс. Может, Эсквиел ищет его? Может, флотилия потерпела поражение? Если это так, то почему эти двое не отозвались, когда он крикнул им?

— Эсквиел! Вернись! Это я, Уиллоу!

Но Роффрей хотел найти Мери, а Эсквиел совсем не интересовал его. Он пустился бежать, погружаясь временами в галлюцинаторный бред, продираясь сквозь молчаливо теснящиеся вокруг него призраки, которые будто хотели поглотить его, мчался сквозь какие-то лазурные туннели, возносился к розовато-лиловым вершинам. Местами гравитационное поле было столь слабым, что он даже не шел, а высоко подскакивал, а в местах с сильной гравитацией едва волочил свое тело.

Вот он ступил в зону низкой гравитации, подпрыгнул и тут же внезапно угодил в высокогравитационную область, да так, что из него чуть душу не вытрясло. Превозмогая боль, он с трудом переставлял ноги, которые едва удерживали неподъемно тяжелое тело.

Вдруг он услышал голос, откуда он шел — непонятно: то ли из наушников, то ли извне. Он сразу узнал этот голос. Сердце бешено рванулось в груди.

— Тепло, тепло, тепло… Где я? Здесь… но… Отпустите меня… Отпустите…

Это был голос Мери.

На мгновение он впал в состояние шока. Рот пересох, лицо окаменело. Тело сковал холод — он весь напрягся в надежде снова услышать этот голос.

— Мери, где ты?

Он чувствовал себя как в жутком сне, когда знаешь, что тебе грозит опасность, но у тебя нет сил бежать, скрыться от нее, и кажется, будто ноги приросли к земле, а время остановилось.

— Мери! — прохрипел он.

Не прошло и нескольких минут, как в ответ раздалось: