Бегство из сумерек: Черный коридор. Кроваво-красна - Страница 112

112

Мыслитель спешился и с наслаждением раскинулся на уютной кочке, поросшей мягким мхом, отдаваясь охватившей его усталости. Голова закружилась от нахлынувших разом видений. Вот вращающаяся Башня Времени — это многоцветное чудо древней архитектуры с изменяющимися углами и закруглениями. Ее сменяет Хронарх, высокопарно отказывающий ему в должности при Палате Времени, должности, которую он ждал по праву: разве не был брат его деда предыдущим Хронархом? Наконец его опять настигает голос сестрицы, от которой никак не удается избавиться…

Среди ночи Торопыга разбудил его громкими криками. Мыслитель поднялся, в полудреме прикрепил к седлу фонарь и поехал дальше, среди темных стволов пальм, в холодном свете фонаря казавшихся нарисованными тонкими, перепутанными линиями.

К утру впереди показались невысокие дома Барбарта, раскинувшегося в окруженной пологими холмами долине. Высоко по-над крышами городских домов сверкало красным и золотым некое большое сооружение из полированной бронзы. Его назначение Мыслителю было непонятно.

Стала лучше видна дорога, ведущая к городу, оказавшаяся затвердевшей колеей, извивающейся меж поросших мхом пригорков. Мыслитель услышал глухой топот приближающегося со стороны города всадника и, насторожившись, придержал Торопыгу, приготавливая ружье — мало ли что можно ожидать от этих барбартян.

Длинноволосый молодой человек с приятными чертами лица, подъехавший к нему на грузном старом морже, был одет в светлую куртку, под цвет своих ярко-голубых глаз. Юноша остановил моржа и с усмешкой посмотрел на Мыслителя.

— Прекрасное утро, чужестранец! — приветствовал он пришельца.

— Прекрасное, как прекрасна земля, в которой ты живешь, — учтиво ответствовал Мыслитель. — Этот город — Барбарт?

— Барбарт, конечно. Другого-то поблизости нет. А ты откуда будешь?

— Из Ланжис-Лио, что на берегу океана.

— А-а, я думал, что люди из Ланжис-Лио не забираются так далеко.

— Я первый. Меня зовут Мыслитель со Шрамом.

— А меня — Домм. Добро пожаловать в Барбарт. Я бы проводил тебя, но мать послала в лес собрать кой-каких трав. Боюсь, я и так задержался. Сколько сейчас времени?

— Как это — «сколько»? Конечно, настоящее время!

— Ха-ха! А час — который теперь час?

— Как это — «час»? — спросил озадаченно Мыслитель.

— Я об этом и спрашиваю!

— Боюсь, я не совсем понимаю ваш диалект, — в замешательстве, по тем не менее вежливо ответил Мыслитель. Если первый вопрос барбартянина был странным, то второй — и вообще непонятным.

— Ладно, — улыбнулся Домм. — Я слышал, у вас там, в Ланжис-Лио, странные обычаи. Не буду задерживать. Эта дорога приведет в Барбарт — меньше чем через час ты там будешь.

Опять — «час»! Может быть, это местная мера расстояний, часть лиги? Мыслитель пожелал юноше «густой крови» и поехал дальше, удовлетворившись этим объяснением.

Дома в Барбарте располагались правильными геометрическими узорами вокруг квадратной площади. В центре нее возвышалось сверкающее гранями сооружение, все в каких-то непонятных завитушках. Огромный круглый диск был разделен на двенадцать частей, каждая из которых, в свою очередь, делилась еще на пять. В центре диска располагались две стрелки разной длины, и Мыслитель вскоре заметил, что они очень медленно двигаются. В городе повсюду были миниатюрные копии этого механизма и он решил, что либо это какая-то святыня, либо, просто геральдический знак.

Барбарт выглядел подходяще. Вот только рыночная площадь показалась чересчур шумной и беспокойной. Словно неведомая сила носила здесь покупателей от прилавка к прилавку, заставляя то хвататься за тюки ярких тканей, то щупать обессоленные фрукты, тыкать в мясо, долго выбирать кондитерские изделия… И все это на фоне несмолкаемого гвалта нахваливающих свой товар торговцев.

Мыслитель неохотно покинул рынок и на соседней площади наткнулся на уютную таверну, рядом с которой, прямо на улице, были выставлены столы и стулья. Небольшой фонтан украшал центр площади. Мыслитель устроился за столиком и подозвал девушку.

— Пива? — переспросила она, сложив перед собой пухлые ручки. — У нас его совсем мало, к тому же и дорогое. Дешевле перебродивший персиковый сок.

— Что ж, несите сок, — любезно согласился Мыслитель и, повернувшись, стал следить за кудрявыми струйками воды в фонтане. Нет, она совсем не пахла морской солью!

Из полумрака таверны вышел мужчина с пивной кружкой в руке и остановился рядом с Мыслителем, дружелюбно поглядывая на него сверху вниз.

— Откуда ты, странник? — спросил он, видимо услышав его необычный акцент. Мыслитель ответил. Барбартянин страшно удивился и подсел на соседний стул.

— За эту неделю ты здесь уже второй чужеземец. Первый был с Луны. Знаешь, эти… лунные, они здорово изменились. Прямо невероятные красавцы — высокие и стройные, как пальмы. А одежда — вся из металла! Он сказал, что много недель бороздил Космос, пока добрался до нас…

Упоминание слова неделя заставило Мыслителя пристально посмотреть на барбартянина.

— Извини, — сказал странник, — я чужеземец, и мне непонятны некоторые слова. Что в точности означает это — неделя?

— Как что? Неделя — это семь дней… а что же еще?

Мыслитель виновато улыбнулся:

— Ну вот, видишь. Опять. Что такое — дней?

Барбартянин — слегка сутулый, средних лет мужчина, одетый в желтый комбинезон, — ухмыльнулся и почесал затылок. Он поставил кружку и махнул рукой:

— Пойдем сo мной! Постараюсь объяснить и наилучшем виде.

112