Бегство из сумерек: Черный коридор. Кроваво-красна - Страница 83

Она висела в пустом пространстве, контуры ее планет, вершивших случайное движение вокруг великолепного знойного солнца, были размыты.

Эта призрачная система быстро заполняла собою лазерный экран. С каждым мгновением она становилась все ближе, неся с собой немыслимое многообразие своих миров.

Героическая эпопея Ринарка и Эсквиела, их поиски Разлученных миров — все это превратилось в славное предание, и мало кто из людей в те дни не знал о нем. Однако оказалось, что Роффрея все это касается лично — волею случая его судьба переплелась с судьбами Ринарка и Эсквиела.

Он знал, что двое из экипажа Ринарка, Уиллоу Ковекс и Пол Телфрин, — Роффрей даже помнил их имена — остались на Беглеце. Но было еще одно имя, которое не шло у него из головы — имя женщины, которую он должен найти. Если и на этот раз он не найдет ее, подумал он, тогда придется смириться с мыслью о ее смерти. И о своей тоже. У него эта идея обрела уже форму маниакального психоза.

Приближаясь к системе Беглец, он со все возрастающим вниманием вглядывался в ее. Она заметно изменилась. Планеты размещались обычно, а не эквидистанционно, как он предполагал. И, как ему показалось, система прекратила наконец свой безумный бег.

Ему припомнилась вся эта история, которая так стремительно обрастала мифологическими подробностями в глазах человечества, покинувшего свою Галактику. Он знал, что некая собакоподобная популяция, известная под именем шаарнцев, пыталась остановить бег системы сквозь различные измерения.

Очевидно, им это удалось.

Сверяясь со своими картами, он нашел Энтропием и стал осторожно входить в зону Беглеца, ведь он был достаточно хорошо осведомлен о том, какие опасности его ожидают: во-первых, бессмысленная враждебность со стороны Тропа и, во-вторых, сама хаотическая природа Беглеца, не подчиняющегося никаким законам.

Соблюдая величайшую осторожность, он опустился над Энтропиемом и стал исследовать его в поисках единственного города, некогда возведенного на этой планете; пока ему везло — он не столкнулся ни с враждебными силами, ни с хаосом, которого он опасался.

Однако ему никак не удавалось обнаружить город.

Правда, он нашел место, где он, похоже, находился когда-то. Сейчас здесь были просто какие-то руины. Он ухитрился посадить корабль на пустыре, заваленном искореженными стальными конструкциями и обломками бетонных сооружений.

Внимательно вглядевшись в простирающиеся вокруг развалины, он заметил вдруг, что какие-то зловещие тени поспешно скрываются в темных углах среди разрушенных зданий. Что здесь произошло, он ума не мог приложить.

Наконец, мучимый дурными предчувствиями, он натянул бронированный скафандр, прицепил сбоку антинейтронный пистолет, прошел через шлюзовую камеру и ступил на поверхность планеты.

Энергетический барьер, взметнувшийся откуда-то из глубокой воронки, распростерся над силовым экраном Роффрея. Пошатываясь, он доковылял до корабля, прислонился к посадочной опоре и вытащил пистолет из кобуры.

Стрелять он не стал, ибо, как всякий нормальный человек, испытывал неодолимое отвращение при виде жестокого разрушительного действия антинейтронного оружия.

Он видел, как инопланетянин — сверкающая белоснежная кожа наподобие пластикового покрытия обтягивала лишенное головы коренастое тело с длинными ногами и коротенькими ручками — показался над краем воронки, держа обеими руками слегка покачивающуюся длинную металлическую трубку, которую и нацелил на Роффрея.

И тут Роффрей выстрелил.

Существо пронзительно взвыло — наушники шлема донесли его предсмертный крик. Беднягу прошил мощный поток антинейтронов, последовала мгновенная агония, материя как бы расплавилась и наконец исчезла совсем.

— Эй!

Роффрей обернулся на голос и увидел фигуру человека, если можно назвать человеком кучу грязных отрепьев, который махал ему рукой.

Роффрей бросился к нему.

В воронке, превращенной в примитивную крепость с помощью наваленных по краям груды разных обломков, Роффрей обнаружил горстку несчастных — все, что осталось от прежних обитателей Энтропиема. Человек, который подавал ему знаки, был чудовищно худ — просто кожа да кости, на лице выделялись только огромные глаза. Кожа, грязная, покрытая струпьями, туго обтягивала череп. Он провел пальцами по своему почти бесплотному телу и настороженно посмотрел на Роффрея.

— Мы совсем оголодали здесь, — сказал он. — Может, у вас найдется что-нибудь поесть?

— А что тут стряслось? — спросил Роффрей, чувствуя, как к горлу подступает тошнота.

Куда ни кинешь взгляд, везде царит запустение. Очевидно, эти жалкие существа сбились в стаю, чтобы защитить себя от чудовищ, населявших развалины. Выжить удалось, видимо, только самым здоровым.

Оборванец оглядел кучи щебня вокруг.

— Что стряслось? Мы и сами не знаем. Просто все обрушилось на нас…

— Какого черта вы торчите здесь?

— Нет кораблей. Почти все разрушены.

Роффрей поморщился:

— Схожу на свой корабль и тотчас обратно. Прикройте меня.

Вскоре он снова появился с ящиком в руках и побежал, спотыкаясь, скользя и пошатываясь, по вздыбленной, в обломках, земле. Бродяги жадной толпой бросились к нему, а он вынимал пакеты с едой и раздавал им.

Безусловно, с этой планетой, а может быть, и со всей системой случилось какое-то страшное несчастье. Роффрей решил, что он обязан узнать, что произошло и какова причина этой катастрофы.

Вот какая-то женщина отделилась от группы сидящих на корточках вокруг нищи людей. За ней последовал тот самый — кожа да кости.