Бегство из сумерек: Черный коридор. Кроваво-красна - Страница 70

Ринарк и Эсквиел удовлетворили это облеченное в весьма деликатную форму любопытство, сообщив, что желали бы вступить в контакт с обитателями планеты, как посоветовали им шаарнцы. Они пока оставались в корабле, наслаждаясь видом каких-то ярко-зеленых, насыщенных хлорофиллом растений, по виду мало отличающихся от земных.

Снаружи появился чужестранный корабль, представляющий собой просто вздымающуюся студенистую полупрозрачную массу. Вид у нее был отталкивающий, и Ринарк почувствовал отвращение, а Эсквиел сказал:

— Это желейные вонючки, помнишь, я говорил тебе, на Энтропиеме о них ходят легенды. Метазоа — тьфу, гадость какая!

В сознании Эсквиела зазвучал голос, который смиренно сказал:

— Мы глубоко сожалеем, что наш физический облик столь непривлекателен. Может, такая форма вам больше понравится.

Тотчас же вся масса поднялась на дыбы и медленно приняла облик человека-гиганта, который состоял, однако, из сотен желеобразных метазоа.

Ринарк не мог решить, что хуже, но тут же заблокировал эту мысль и сказал:

— Мы прибыли, чтобы обсудить с вами теоретические и практические проблемы, чрезвычайно важные для нашей расы. Вы позволите нам выйти из корабля? Так приятно снова вдохнуть настоящий чистый воздух.

Однако гигант-метазоа тоном искреннего сожаления возразил:

— Но это было бы крайне неблагоразумно с вашей стороны, ибо хотя мы, как и вы, поглощаем кислород, но выдыхаем отработанный газ, который неприятен для ваших органов обоняния.

— Ты прав, это желейные вонючки, — сказал Ринарк Эсквиелу. — Теперь понятно, почему их так прозвали.

— Нам известно, что вы обладаете генетической памятью и что фактически вы бессмертны, — мысленно бросил Ринарк пробный шар, обращаясь к клейкому гиганту.

— Да, это правда. Наш опыт, знаете ли, столь велик, что мы можем свидетельствовать о тех далеких временах, когда наша раса была молода, а галактика только формировалась.

— Простите, но я не понимаю, что вы имеете в виду, — признался Ринарк. — Может быть, вы могли бы объяснить мне это?

— Известно, что те, кого мы называем «обреченный» народ, переселились в одну отдаленную галактику в нашей Вселенной и что эта галактика, которую всегда раздирали противоречия, снова вдруг затихла в ожидании Великого потрясения, которое будет началом нового периода бесконечно долгой жизни. Мы, так же как и другие соседи этой галактики, видели, как она несется, подобно чудовищному облаку, корчась и скручиваясь гигантской спиралью, а солнца и планеты, рассыпанные в виде упорядоченных множеств вокруг Центра галактики и ее Внешнего кольца, меняют привычный строй в предвидении катастрофы.

Эта пляска звезд — зрелище, которое способны выдержать лишь немногие — избранная элита интеллектуалов, — эти переплетающиеся структуры как бы изображают собой две Сущности, которые рождают третью, поэтому, когда галактика перестраивает себя, чтобы начать новый цикл в пределах своего особого Времени и Пространства, соседние галактики тоже очищаются от суетности, оставляя лишь высокие ценности.

Миллионы лет длилась пляска галактики — сотворение упорядоченного мира, вид которого столь приятен мыслящим существам. Этот процесс дал нам не только бесценный чувственный опыт, но позволил продвинуть наши философские концепции. Пожалуйста, не просите нас пускаться в дальнейшие объяснения, так как пляска галактик не поддается описанию никакими доступными нам средствами.

Когда наконец этот процесс закончился, Центр галактики начал вращаться, закладывая структуру нового цикла. Затем от Центра галактики к Внешнему кольцу снова стал медленно формироваться процесс движения солнц и планет, которому суждено оставаться неизменным в вечности.

Так было положено начало. Прошло время, и обитатели новой галактики начали творить свою славную историю.

Пришли они наконец и в нашу Галактику. В своей нетерпеливой жажде овладеть знаниями о природе мультиверсума, которыми мы располагали, они чуть было не истребили нашу древнейшую цивилизацию. Лишь немногие спаслись бегством сюда, ведь мы питаем отвращение к жестокости и ненавидим все, что с ней связано.

— Значит, вы были очевидцами того, как галактика сама, по своей доброй воле, реорганизует себя! — воскликнул Ринарк, чувствуя, что наконец-то он приближается к ответу на самый важный свой вопрос.

— Нет, мы считаем, что не по своей доброй воле. Наши знания и логика подводят нас к неизбежному выводу — есть некая высшая сила, по воле которой все это произошло. Она, эта сила, создала мультиверсум — в своих собственных целях. Это совсем не метафизическая концепция, ведь мы материалисты. Но факты таковы, что они указывают на существование некой Сущности, сверхъестественной в полном смысле этого слова.

— А мультиверсум — что это такое? Действительно ли он состоит из бесконечного числа структур или же он…

— Мультиверсум конечен. Как он ни беспределен, у него есть границы. Возможно, за пределами этих границ существуют какие-то другие реальности.

Ринарк хранил молчание. Всю свою жизнь он придерживался концепции бесконечности, и даже его острый, быстрый, хорошо тренированный разум не мог вместить эти откровения, выходящие за пределы его сознания.

— Мы считаем, — деликатно продолжал метазоа, — что жизнь, в той степени, в какой она нам известна, пребывает в неразвитом, незрелом состоянии, что и вы, и мы, вероятно, представляем собой первую стадию в процессе создания Сущности, предназначенной, в конечном счете, переступить пределы мультиверсума. В этом и состоит наше предназначение — упорядочить изначальный хаос. Но даже теперь, в наше время, нельзя установить жесткой причинно-следственной связи, пока все еще имеются только пары «причина-совпадение» и «совпадение-следствие». Пары «причина-следствие» не существует, это ясно каждому мыслящему существу. Нет и свободной воли — только детерминированный выбор. Мы ограничены не только окружающими нас условиями, наша психологическая и физиологическая конституция не позволяет нам выйти из тесных рамок — везде сплошные ограничения. Но обитатели Экиверша верят, что даже в рамках этих ограничений мы можем вообразить себе такое состояние, когда отсутствуют всякие ограничения, и, возможно, со временем, породить такое состояние.