Бегство из сумерек: Черный коридор. Кроваво-красна - Страница 59

Она пристально взглянула на него, и в ее глазах он прочел недоумение.

— Адам? Ах, нет. Входи, Кастор, а Поллукс пусть останется там. А может, это Рубин Кейв, герой космоса, пришел навестить меня?

Ее крупный рот расползся в улыбке, губы изогнулись полумесяцем. Грациозно взмахнув рукой в неопределенном направлении, она сказала:

— Пожалуйста, садитесь.

Однако сесть было не на что, и Ринарк в замешательстве остался стоять.

— Меня зовут Ринарк, — сказал он. — Мне надо кое-что узнать. Это чрезвычайно важно — вы могли бы помочь мне?

— Помочь?.. — отрешенно прозвучал ее голос, а пальцы между тем непрестанно скользили по клавиатуре. — Помочь?.. — Лицо ее исказилось. — Помочь! — вдруг пронзительно закричала она.

Он шагнул к ней. Ее руки лихорадочно забегали по клавиатуре.

— Помочь!.. Помочь… — вдруг тихо забормотала она.

— Мери, — настойчиво повторил Ринарк. Он не смог заставить себя коснуться ее обнаженного плеча. — Все хорошо, Мери, — склонившись к ней, сказал он, стараясь успокоить ее. — Мне сказали, что вы изучали Беглец, это правда?

— Правда? Что есть правда, что есть ложь?

— Что такое эта система, Мери? Что произошло с вами?

Из груди женщины вырвался стон, скорее даже не стон, а какой-то звериный рык, в котором слышалось бессилие и отчаяние.

Она поднялась и нетвердым шагом поплелась к дивану, упала лицом вниз, вцепившись в него руками.

— Что такое Беглец, Мери? Что это такое? — Лицо Ринарка напряглось — чрезвычайным усилием воли он подавил бушевавшие в нем чувства.

— Хаос, — бормотала Мери, — безумие, гениальное озарение, теплота. О, теплота… Но не для меня, не для людей — нет якоря, ничего не узнать, не за что зацепиться. Вихрь возможностей толпится вокруг вас, тащат в разные стороны, разрывают на части. Падаю, лечу, расширяюсь, сжимаюсь, пою, немею — мое тело исчезает, я не могу догнать его!

Она смотрела на что-то, видимое лишь ей одной, остановившимся взглядом.

Вдруг она совершенно осмысленно взглянула на Ринарка.

— Вы сказали, ваше имя Ринарк?

— Да. — Он собирался с силами, чтобы сделать то, что претило ему, оскорбляя его нравственное чувство.

— Я видела вас когда-то, может быть, там. Здесь. Там. — Голова ее упала на диван, она снова забормотала что-то.

Ринарк ощутил, как на задворках его сознания зашевелился хаос, вызванный к жизни системой. Теперь, кажется, он начал понимать, как тайна, к которой прикоснулась Мери, могла повергнуть ее в безумие, — он понял, что прозревает темный смысл того, о чем она ему говорила. Он сосредоточился на ней, включив свои экстрасенсорные способности, проник в ее сознание и психику на уровне клеточных структур, стараясь разгадать, каким образом система воздействовала на нее.

В ее физическом состоянии он обнаружил лишь небольшие нарушения, хотя уровень адреналина в крови был выше нормы, что, видимо, и влекло за собой повышенную двигательную активность.

Но ее ментальность не поддавалась анализу. Ринарк не обладал телепатическими свойствами, и теперь он даже был этому рад — страшно видеть то, что творится в ее искаженном сознании. В равной степени он был лишен и телекинетических способностей, более того, ему была ненавистна даже сама мысль о том, что можно посягнуть на такой способ воздействия. Он просто анализировал активность ее двигательных реакций, подвижность психики и нервной системы, стараясь привести ее в такое состояние, чтобы она могла ответить на его вопросы.

Он почувствовал, что она оживилась.

— Эсквиел! — вдруг воскликнула она. — Ведь это имя, да? Что с тобой? Ты мертв?

Господи, откуда ей известно об Эсквиеле?

— Да, Эсквиел — так зовут моего друга. Нет, я жив…

Ринарк был в отчаянии — и так все было безнадежно запутано, а тут еще и вовсе мистика какая-то.

— Что с Эсквиелом?

Но Мери замолчала, уставившись в потолок своим отсутствующим взглядом.

Он попробовал зайти с другой стороны:

— Мери, где вы были? Что вы там обнаружили?

— Эта шероховатая планета, — бормотала она. — Иду туда… пришла… последнее… «решетчатая» планета. Дальше не ходи.

Ринарк боролся с желанием хорошенько тряхнуть ее и узнать наконец то, чего он так жаждал; он с трудом принудил себя подольститься к ней.

— Отчего же? — сказал он как можно мягче. — Отчего, Мери?

— Не оставайся на Беглеце — не весь, часть его существует в других измерениях. Дыра — в ней скрываются те, кто обитает там. Они знают все — они не хотят зла, но они опасны. Им известна истина, великая истина.

— Какая истина?

— Забыла — не могла запомнить. Они мне сказали. Это было неясно. — Она снова пристально взглянула на него — в ее глазах опять светился ум. — Не верьте в очевидность, Ринарк, ни на йоту не верьте. Ее не существует. Вы увидите, что в этих разрывах, вы ведь можете это — но в реальной вселенной это нарушается. Вы найдете это в разрывах.

— Разрывы? Что это? — Его удивило, что она так акцентировала это слово.

— Разрывы шероховатой планеты. — Она глубоко вздохнула и беспокойно зашевелилась на своем ложе. — Я совсем забыла, где это, но там все лишено смысла — любая концепция, оправдывающая себя на других планетах, каждый бит информации, откуда бы он ни был получен. Но я ничего не помню, лишь одно — мне было очень плохо. Я была очень любознательной… Сейчас уже не то, мне хочется покоя, тишины, но я не могу обрести их. Все это продолжается. Но они знают… они знают… и их ненависть позволяет им сохранить рассудок…