Бегство из сумерек: Черный коридор. Кроваво-красна - Страница 40

Райан истерически кричит:

— Ты лжешь! Ты лжешь! Что ты знаешь об этом?

— Пожалуйста, помоги мне! — просит Мастерсон. — Пожалуйста.

Райан стреляет из пистолета, стараясь не тратить патроны зря.

Мастерсон падает.

Райан улыбается. Приступ головной боли на секунду ослепляет его. Он протирает глаза и идет посмотреть, убит ли «Мастерсон».

Но его нет. Пришельца нельзя убить.

Райан опять чувствует слабость. Он проиграл, он совершенно бессилен что-либо предпринять.

Затылок ноет сильнее.

Он медленно поднимает голову.

Танцоры — здесь. Его попутчики здесь. Старуха здесь.

Райан с криком выскакивает из рубки и бежит длинными коридорами в свою каюту, быстро запирается и валится на койку.

Глава 21

Сидя в запертой каюте, Райан пытается рассуждать здраво. «Наиболее очевидное объяснение — на борту нет пришельца. Это просто галлюцинации.

Но этим не все объяснишь.

Во-первых, почему оказалась заперта дверь отсека гибернации?

Во-вторых, почему не подействовал продитол?»

Он моргает.

«Ну конечно. Я не принимал продитол. Я просто обманул себя и поверил, что принимал его. Вот почему я выдумал внезапное пробуждение Джона.

Заодно, ничего не соображая, мог включить аварийные замки.

Это напряжение оказалось для меня чрезмерным. Некий механизм в моем мозгу постарался остановить меня, чтобы я не работал так много. Он изобрел эту „помощь“, чтобы я мог пару недель отдохнуть, не беспокоиться об управлении кораблем».

Райан с облегчением улыбается. Все сходится.

«И поэтому я почувствовал вину перед людьми в контейнерах. Потому что я „бросил“ их. Моя болтовня, что они меня предали, была на самом деле результатом убеждения, что это я их предал…»

Райан смотрит на пистолет, все еще зажатый в руке, и бросает его на пол…

У дверей стоит дядя Сидней.

— Твои дела идут отлично, не так ли?

— Уходи, дядя Сидней. Ты иллюзия. Все вы иллюзии. Твое место в контейнере. Я разбужу вас, когда мы достигнем новой планеты. — Райан откидывается на койку. — Давай проваливай.

— Дурак, — произносит дядя Сидней. — Ты все время обманывал себя. Еще задолго до того, как оказался в этом затруднительном положении. Ты был таким же ненормальным, как и все на Земле. Только сумел получше разобраться в своей паранойе, вот и все. Ты не заслуживаешь спасения. Никто из нас не заслуживает. Ты умен. Но ты сейчас совсем одинок.

— Это, во всяком случае, получше, чем в толпе, — усмехается Райан. — Давай-ка иди отсюда.

— Это правда, — говорит Джозефина Райан. — Дядя Сидней прав. Мы шли у тебя на поводу до копна, ты же знаешь. Нам с мальчиками, видимо, не было большой разницы, взлететь на воздух при ядерной бомбардировке или в космическом корабле. Я бы даже предпочла водородную бомбу… По крайней мерс, не пришлось бы с утра до вечера выслушивать твои самодовольные заявления, пока ты не…

— Пока я — что?

— Пока…

— Говори! — Райан смеется. — Ну, Джо, скажи же!

— Пока я не легла в гибернацию.

— Прямо мимоза! — насмехается над ней Райан. — Если бы у меня была более сильная женщина…

— Согласна, — говорит она. — Тебе нужна была именно такая.

— Замолчи.

— От сильной-то ты избавился, ведь так? — говорит Фред Мастерсон. — Кокнул ее, а?

Замолчи!

— Точно так же, как прикончил Джеймса Генри, — говорит Джанет Райан, — после того, как помог Фреду покрыть смерть Трейси. Застрелил его в рубке из того пистолета, не так ли?

— Заткнись!

— Тебе становилось хуже и хуже, — говорит Джон Райан. — Мы старались помочь тебе. Мы держали тебя на успокоительных средствах. Мы поддакивали тебе. Но ты был вынужден сделать это, не так ли?

— Что сделать? Говори же!

— Положить меня в гибернацию.

Райан смеется.

— И ты туда же?

Ида и Фелисити Генри нервно смеются. Руки Иды покоятся на выпирающем животе.

— Ты потерял всех своих друзей, так ведь, Райан? — говорит Фелисити. — В конце концов, клюнул на эту байку о пришельцах? С таким презрением к этому относился, а сам купился именно в тот момент, когда больше всего должен быть осторожен.

— Замолчи. Убирайтесь все!

— Ты поместил нас всех в гибернацию, — говорит Джеймс Генри. — Но мы все-таки можем с тобой разговаривать. И опять сможем поговорить, когда проснемся.

Райан смеется:

— Над чем ты смеешься, папа? — спрашивает Александр Райан.

— Объясни нам, папа! — просит Руперт Райан.

Райан внезапно обрывает смех, прокашливается…

— Бегите-ка отсюда, мальчики. Вам незачем быть замешанными в этом.

— Но мы и так замешаны, — говорит Алекс. — Мы пс виноваты, что наш папа — глупый старый пердун.

— Она настроила вас против меня, — говорит Райан.

— Все и так видят, папа, что ты глупый старый пердун, — рассудительно заявляет Руперт.

— Я делал для вас все, что мог… Я дал вам все…

— Все? — фыркает Джозефина.

— На повой планете все будет по-другому. У меня будет время для тебя и для детей. — В его голосе появляются заискивающие нотки. — У меня было так много работы… Столько планов… Мне нужно быть очень осторожным.

— Ты и был таким, — подмигивает ему Изабель Райан. — Не так ли?

— Лучше бы тебе помолчать, Изабель. Я тебя раньше предупреждал, чтобы ты помалкивала…

Он бросает взгляд на Джанет. Джанет хохочет:

— Я спала с тобой, потому что жутко боялась.

— Заткнись!

— Я боялась, что ты и со мной тоже это сделаешь.