Бегство из сумерек: Черный коридор. Кроваво-красна - Страница 30

Со временем Карсон сделался фанатичным Патриотом, и, по мнению Райана, с ним было больше не о чем разговаривать. Однако стало очевидно, что Патриоты являются самой сильной политической группировкой в стране, и Райан решил, что ему не повредит остаться другом Карсона. Он посещал с ним некоторые митинги и даже зарегистрировался в качестве члена партии.

На одном из таких митингов он и встретил Сару: двадцатидвухлетняя красавица, похоже, не особенно разделяла взгляды отца.

Джозефина переживала нелегкие времена и вместе с детьми проводила две трети суток под действием успокоительных средств. Райан сам остро нуждался в отдыхе.

В качестве оного он выбрал Сару. Или, вернее, это она выбрала его. С первых же секунд знакомства она пустила в ход все свои чары.

Они стали встречаться в недостроенной гостинице. За несколько шиллингов снимали номер из нескольких комнат. К тому времени гостиничный бизнес был в упадке, поскольку мало кто уезжал из дома и рисковал довериться гостиницам.

Сара вывела Райана из депрессии, предоставляя ему нечто, чего он с нетерпением ждал каждую ночь. Она была страстной и выносливой. Райан приспособился спать днем.

Он пользовался митингами Патриотов как оправданием своих отлучек и даже иногда появлялся на них с Сарой и ее отцом.

Потом Карсон поссорился со своей партией. Ему пришло в голову, что Земля не планета, обращающаяся в космосе, а на самом деле полый «пузырь» в бесконечной твердой скале. «Мы ходим не по внешней поверхности сферы, а наоборот, по внутренней!»

Карсон вышел из партии, чтобы создать собственную группировку, и вскоре оброс порядочным числом последователей, разделявших с ним веру в Полую Землю. Сара продолжала ходить с отцом на его митинги (она знала, что у него слабое сердце, и была его шофером).

Затем Карсону взбрело в голову, что Райан его враг, о чем Сара немедленно сообщила ему.

— Эта старая песенка — кто не с нами, тот против нас. Он становится смешным, — сказала она. — Я беспокоюсь за его сердце. — Она гладила Райана по груди, лежа с ним в гостиничной постели. — Он велел мне перестать с тобой видеться, милый.

— И ты собираешься это сделать?

— Думаю, да.

— Только чтобы угодить ему? Он уже созрел для дурдома, сама знаешь. Даже эти чертовы фанатики, Патриоты, считают его чокнутым.

— Он мой старенький папа. Я люблю его.

— Я бы сказал, ты прямо виснешь на нем!

— Милый, разве я бы связалась с тобой, если бы не страдала отцовским комплексом!

Райан разозлился. Тупой старый осел! Теперь вот и дочь пытается его унизить.

— Очень умно, — резко произнес он. — Я и не знал, что в твоем арсенале есть такие острые ножи.

— Перестань, милый. Ты же сам начал. В любом случае, я просто пошутила. Ты совсем неплох для твоего возраста.

— Спасибо.

Он, хмурясь, подставил стакан под кран в раковине и налил воды. Затем осторожно отпил и выплеснул остатки.

— О Боже. Уверен, что в воду сейчас что-то добавляют.

— Разве ты не слышал? — Она вытянулась на кровати. Ее тело было почти совершенным. Казалось, она дразнит им Райана. — В воде есть все — ЛСД, цианид, какая-то дрянь для загнивания мозгов…

Он фыркнул:

— Конечно. Это, вероятно, просто дохлые крысы… — Он взял рубашку и стал надевать ее. — Нам пора ехать, уже девять. В десять начнется комендантский час.

— Не хочешь трахнуться последний разок? Ради старой дружбы?

— Ты же не хочешь больше видеться?

— Я хочу, милый, поверь. Но в его состоянии это убило бы его.

— Лучше бы ему умереть.

— Может, и так. — Она спустила с кровати длинные ноги и начала одеваться. — Подбросишь меня домой?

— По старой дружбе…

Смесь гнева и подавленности захлестывала его с головой. Он старался отделаться от этих мыслей, но становилось еще хуже. При всех его деловых заботах — падение производства, таможенные запреты, невыплаченные долги — ему еще этого не хватало. Он знал, что шансов на то, что она передумает, нет. Она была прямой и бесхитростной. Ее заигрывания были открытыми. Теперь же была открытая отставка. Он и не подозревал, как сильно она поддерживала в нем его «я». Нельзя было полагаться на нее.

Они вышли из гостиницы. Красное солнце застряло на горизонте. Его машина стояла неподалеку. Этот комендантский час казался абсолютно бессмысленным, поскольку на Оксфорд-стрит навряд ли кто-либо еще проживал.

Райан постоял у машины, глядя на руины сожженных универмагов, на опустошенные административные блоки — напоминание о зимних бунтах.

Сара Карсон выглянула в окно машины.

— Любуешься? — спросила она. — Ты, похоже, романтик?

— Может быть, — ответил он, садясь в машину и заводя мотор. — Хотя всегда считал себя реалистом.

— Ты просто эгоистичный романтик.

— Не будь жестокой сверх необходимости, — заметил он, направив машину вдоль улицы.

— Прости. Я не слишком сентиментальна. В наше время нельзя себе этого позволить.

— Хочешь, чтобы я подвез тебя до самого Кройдона?

— Не думаешь ли ты, что я пойду пешком через зону антифеминистов?

— Зону? Они что, контролируют весь район?

— Почти. Хотят создать собственное маленькое государство в Болхэме — вообще без женщин. Они убивают любую женщину, которая попадется им в руки. Очень мило.

Райан фыркнул.

— У них, видимо, чертовски правильная позиция.

— Не будь гадким, дорогой. Можем мы объехать Болхэм кругом?

— Это самый короткий маршрут, с тех пор как в Брикстоне взорвали Брайтон-роуд на кусочки.